786
 |
Протоиерей Николай Скурат – исполняющий обязанности секретаря Ученого совета; доцент кафедры богословия; доцент кафедры Пастырского душепопечения – начал преподавать в Сретенском высшем православном монастырском училище (СВПМУ) в первый же год его образования. Минуло 25 лет. Училище выросло до Академии, а отец Николай все так же в рядах преподавателей, готовит будущих пастырей стада Христова.
– Отец Николай, Вы помните Ваш первый день в тогда еще Сретенском духовном училище? Каким он был?
– Занятия проходили в относительно небольшом помещении, которое монастырь снимал в примыкающем доме. И еще была маленькая узкая комнатка, буквально как корабельная рубка, для того чтобы отдохнуть и выпить кофе. Но уже тогда архимандрит Тихон (впоследствии – епископ Егорьевский, затем – митрополит Псковский и Порховский, а теперь – митрополит Симферопольский и Крымский), задал высокий уровень требований. Нужно было качественно готовиться к занятиям. Было приятно, что в основном училась братия, – люди очень ответственные и целеустремленные. Они добросовестно занимались и старательно учились. Не прогуливали и писали очень неплохие работы. Я бы сказал, что это была самая мотивированная группа за всю историю, потому что это были уже сознательные, взрослые люди, понимающие, как важно получить духовное образование. Училище создавалось, в первую очередь, для них. Ведь проблема была в том, что, когда кого-то из братии отпускали учиться, этот человек выпадал из процесса монастырской жизни. Он должен был, как минимум, два с половиной часа добираться до Сергиева Посада. На автобусе еще больше времени можно было потратить на дорогу по причине пробок. И человек в день учебы полностью выпадал из жизни обители, либо он должен был переселяться в Лавру и, по сути, если не юридически, то фактически на значительный период перестать быть насельником Сретенского монастыря. Отцу Тихону хотелось, чтобы братия была и образованной, и далеко не уезжавшей из обители. Не хотелось расставаться даже с отдельными монахами и послушниками. И впоследствии, когда отец Тихон стал владыкой, он сохранил этот подход.
Мы начали заниматься в 1999 году, а в начале 2000-х нашей духовной школе присвоили статус семинарии.
 |
– Насколько усердны нынешние семинаристы?
– Сравнивать не совсем правильно, потому что тогда учились люди с жизненным опытом, многие были монахами, послушниками. А сейчас к нам поступают вчерашние школьники. В советское время стремящихся к Богу старались всеми силами перековать в строителей коммунизма, призывали в армию прямо из семинарии. Был такой метод – оторвать человека от общения с церковными людьми, заставить отказаться от возвращения в семинарию после срочной службы по призыву, а то и вообще оторвать от Церкви. Поэтому обычно все сначала уходили в армию или получали высшее образование, а потом уже шли в семинарию. Сейчас ситуация совсем другая. Мы, как и все вузы, берем на обучение несовершеннолетних, по сути – детей до 18 лет.
– Вам интересно работать с нынешним поколением? Насколько, по Вашему мнению, они заинтересованы в обучении и в рукоположении?
– Я не меряю поколениями. Все люди разные. И сейчас, и тогда, более 20 лет назад, тоже были случайные люди, которые потом ушли. В Сретенском монастыре, по моим наблюдениям, очень небольшая «текучка», почти нет лиц, лишивших себя связи с духовной школой и монастырем. Из года в год я вижу в монастыре монахов обители – выпускников нашей духовной школы. И состав их меняется постепенно: за счет поступления в братию наших новых выпускников, а с другой стороны – назначением сретенских пострижеников на другие ответственные общецерковные послушания. И это основное число покинувших стены и духовной школы, и обители, но сохраняющих с ними живую духовную связь (они приходят на монастырские и семинарские памятные службы и встречи).
Из года в год вижу в монастыре монахов обители – выпускников нашей духовной школы
Некоторые наши монашествующие выпускники, а потом и соработники в духовной школе, уже перешли в мир иной. Сразу вспоминается светлой памяти монах Николай (Муромцев; +2020). Тут же вспомнились и ушедшие «в путь всея земли» и другие выпускники: многодетные – священник Михаил Савин (+2023) и скончавшийся от коронавируса диакон Вячеслав Седых (+2020), чтец Михаил Петрухно (+2020) и, конечно, наши старшие коллеги – профессор Анатолий Филиппович Смирнов (+2009), профессор Алексей Иванович Сидоров (+2020), Марина Михайловна Кедрова (+2020), а также Галина Ивановна Павлова (+2020)… Вечная им память!
И в семинарский, и в нынешний, академический, периоды бытия нашей духовной школы у нас регулярно собираются сведения о служении наших выпускников. И надо сказать, что очень многие, окончившие обучение в качестве церковнослужителя – чтеца, ныне стали протоиереями, иеромонахами, иереями, диаконами, есть игумены и даже архиереи, хотя мы еще не закончили 25-й год жизни нашей духовной школы.
 |
– Для Вас, священника и преподавателя, является ли трагедией, если вчерашний семинарист так и не рукоположился и не захотел идти дальше по священническому пути? Или это просто поиск человеком себя? Выпускник получил какое-то количество знаний и живет дальше.
– Если он остался православным христианином, это одно. У нас есть студенты, которые женились, а потом начались проблемы с женой: она, к примеру, ушла. Второй раз вступить в брак кандидат в клир не может, так как второбрачие – каноническое препятствие. Конечно, жалко таких ребят. Но у них остается возможность служить Церкви на церковно-служительских, научных, преподавательских должностях. Есть и те, кто не нашел спутницу жизни, а в монашество идти не готов. Но знание церковных наук полезно каждой человеческой душе, отчего эти знания и именуются душеполезными.
Знание церковных наук полезно каждой человеческой душе, отчего эти знания и именуются душеполезными
– Вы с пониманием относитесь к разным жизненным ситуациям?
– Да, нужно рассматривать каждый случай. Если так сложились обстоятельства, то что же? Я сам поздно женился, всю жизнь работал по специальности. Я программист и работал с утра до вечера. А потом случилась перестройка, и все наши труды пошли насмарку (вся компьютерная отрасль в России была фактически уничтожена в 1990-х годах). Но мы делали важное дело и внесли свою лепту в развитие отечественной науки и техники. И наша современная государственная независимость отчасти обеспечена и трудами нашего института еще того времени.
– Отец Николай, у Вас очень большой педагогический стаж. Вам знакомо «профессиональное выгорание»? Еще есть желание приходить на уроки и каждый раз говорить об одном и том же с новыми студентами?
– Я не говорю об одном и том же. Раньше я преподавал катехизис. Это хороший предмет, который полезен всегда и везде, дает возможность найти ответы на многие вопросы. Это базовые понятия богословия. И хотя они сами неизменны и вечны, но именно опираясь на вероучительные истины, христианин может найти ответы на постоянно возникающие новые вызовы, обусловленные изменениями обстоятельств жизни.
 |
А сейчас я преподаю предмет совершенно иной – «Опыт пастырского служения XVIII–XX веков». Этот предмет постоянно требует от меня чтения литературы. Я все время корректирую курс. Тем более, если меняется программа, то меняется и объем. Но постепенно всё устоится и можно будет даже учебное пособие сделать. Кроме того, сейчас появился и постоянно увеличивается массив опубликованных житий и трудов пастырей-новомучеников и исповедников ХХ века, духовный опыт которых имеет прямое отношение к моему предмету. Для меня это тоже развитие. Я сам черпаю пастырский опыт из этого святоотеческого наследия для собственного служения на приходе. Читаю то, за что сразу, может быть, и не взялся. Обретая новые знания, я несу это студентам.
Более ранний пласт русской святоотеческой письменности помогает мне в другом предмете – «Русской патрологии», по которому есть краткое учебное пособие. Оно, к сожалению, не охватывает всю полноту и многогранность русского святоотеческого наследия по причине малого объема этой дисциплины в учебном плане (семестровая пара в неделю).
– Получается, что Вы и учите, и учитесь сами?
– В какой-то степени – да. Курс о практическом пастырском опыте прошлого идейно и принципиально придуман владыкой Тихоном и отцом Иоанном (Лудищевым). Но после отъезда митрополита Тихона во Псков с группой преподавателей, рабочая программа дисциплины была в эскизном варианте, включавшем некоторые перечни личностей, опыт которых следовало рассмотреть. Но идея была хорошая. В то время как сложившиеся традиционные предметы имеют единый разработанный учебник по всему курсу, для дисциплины «Опыт пастырского служения XVIII–XX веков» к каждому занятию необходимо проработать большой объем материала. Но, тем не менее, сейчас, слава Богу, что-то «выкристаллизовывается», и уже чувствуешь, что и студенты тоже слушают с нарастающим интересом.
В курсе «Опыт пастырского служения XVIII–XX веков» к каждому занятию необходимо проработать большой объем материала
– Отец Николай, как Вы считаете, Вы являетесь строгим преподавателем? Как к Вам относятся семинаристы?
– Я думаю, что меня считают строгим, потому что письменные работы я проверяю очень тщательно. Но если работа явно самостоятельная и виден труд студента, то надо его поддержать. А если ошибки устранимы (не итоговая работа), то побудить переработать свой труд и устранить недостатки, чтобы студенту «не было мучительно больно» и стыдно (и нам, преподавателям, тоже!) за письменную работу, хранящуюся в архиве Сретенской духовной академии или в его личном деле.
Нынешняя система оценок мне не очень нравится: она именуется пятибалльной, а на самом деле – четырехбалльная (от «5» до «2» только). Нетребовательность же преподавателя может привести к снижению качества и работ, и подготовки студентов к дальнейшему служению и к научно-богословской работе. Это не популярно, и потому я не могу претендовать на успех в студенческом рейтинге.
 |
– Вам запомнился кто-то из студентов? Кем Вы гордитесь?
– Мое сердце не может никем гордиться, потому что это не моя личная заслуга. Мы (более ста преподавателей Сретенской духовной академии) все вместе делаем общее дело. Да и гордиться нам не следует, ведь это грех и основа грехопадения и духов, и людей. Слава Богу, иногда бывает очень приятно, когда студенты (а чаще – выпускники) говорят мне слова благодарности за то, что я заставил их выучить катехизис или другой предмет. И действительно, они ходили, пересдавали. Хоть много раз приходи на пересдачу, главное – выучи. Первые монахи в училище понимали, что им нужны знания и не списывали. А когда пошли юные студенты, то некоторые из них решили, что если преподаватель жесткий, то можно пользоваться несанкционированными пособиями. Но потом все-таки приходилось учить.
– У Сретенской духовной академии не такая долгая история, как у Московской. Это молодое высшее духовное заведение. Но есть ли какие-то особенности, которые Вас здесь привлекают? Если бы Вы завлекали к нам семинаристов, то чем?
– Здесь очень хорошая организация жизни благодаря владыке Тихону. Он возил студентов в поездки, создавал все условия для учебы. Есть все необходимые технические, электронные средства. До сих пор стоит ксерокс напротив канцелярии, даже в трудные времена с бумагой все было нормально. Далеко не во всех хороших вузах это есть, кстати. Конечно, это и богатая культурная программа. У владыки Тихона было много интересных друзей и гостей, он их постоянно приглашал, и студенты находились в регулярном общении с видными деятелями науки и культуры. Это продолжали и другие ректоры, и конечно – отец Иоанн. Важно и то, что студенты находятся внутри монастыря, как и в Лавре, в Московской духовной академии, поэтому общение гораздо более тесное. Очень часто ребята общаются с монахами, которые не преподают, а просто трудятся на послушаниях вместе со студентами. Кто-то проводит экскурсии, другой преподает в воскресной школе, третий ведет лекторий или организует мероприятия. Эта масштабная всесторонняя деятельность способствует тому, что люди ориентируются во всех проблемах. Когда они начинают служить вне духовной школы, они действительно умеют делать все, что требуется на современном приходе.
Очень часто ребята общаются с монахами, которые не преподают, а просто трудятся на послушаниях вместе со студентами
– Благодаря багажу, с которым они выходят из стен учебного заведения?
– Это и багаж знаний и умений, и опыт нескольких лет жизни в монастыре. Возможность передачи такого опыта студентам есть не у всех духовных школ Русской Православной Церкви. Они погружены в монастырскую жизнь, где люди, по словам одного подвижника, шлифуются друг другом, «как камешки в мешке». Поэтому и трудности монастырской жизни идут на пользу воспитанникам обители.
– Вы говорите, что все это было наработано при владыке Тихоне. Нынешний ректор, игумен Иоанн (Лудищев), сохраняет традиции владыки Тихона?
– Он очень бережно их сохраняет, особенно в области монастырской жизни. Это, на мой взгляд, очень важно, поскольку эти традиции идут от не закрывавшегося в годы советской власти Псково-Печерского монастыря, где монашеские традиции сохранялись на протяжении столетий.
Беседовала Наталья Рязанцева