Диспут-игра в семинарии
– Отец Олег, дайте оценку, в каком направлении движется современное семинарское образование?
–Есть такие перемены, которые мне нравятся. Больше дискуссий между преподавателем и учениками, между учениками и учениками. А когда лекционный формат немного отходит в сторону, и на его место приходит дискуссия, то преподаватель может лучше понять зоны повышенного интереса – то, что реально людям интересно. Или зоны отсутствия интереса – какие темы актуальны, а какие не актуальны. Потому что нормальное преподавание – это не монолог, но именно диалог. Даже работая в формате лекций, мы должны понимать людей, к которым мы обращаем слово, понимать, насколько оно ложится на души людей. И те перемены, которые происходят, то оживление классной жизни – это очень интересно.
С другой стороны, нам не надо гоняться за новыми формами преподавания, потому что, если мы будем постоянно в таком поиске, у нас не останется времени на то, чтобы преподать людям самое необходимое, что мы должны донести до них. Поэтому, мне кажется, важно совмещать лекционный и дискуссионный форматы.Нормальное преподавание – это не монолог, это диалог
И третья позиция – нам необходимо какие-то диспуты устраивать. У нас слово «диспут» затаскано; обычно считается, что это что-то такое, что возникает между антагонистами. На самом деле – нет. Классический университетский диспут касается всегда очень близких позиций. И он помогает людям оттачивать те или иные аргументы, защищать те или иные представления, совершать апологию. Поэтому дискуссии и диспуты в студенческой среде, я думаю, надо всегда поощрять – это помогает людям любой аргумент взвесить с точки зрения его надежности.
– Предполагает ли диспут подготовку?
–Да, но чтобы нам выявить темы для диспута, мы должны услышать другую сторону – что ложится на их души, а что вызывает какие-то вопросы, недоумения. Диспуты – они и происходят по этим «недоуменным» темам.
– Отец Олег, а вам не кажется, что современное церковное образование таково, что люди учатся в семинарии как в гетто и, выходя на улицу, теряются, не понимают, что происходит вокруг? Как им общаться со своими же сверстниками?
– Может быть, так было в XVIII-XIX веке, сейчас потоки информации такие, что человек может жить в келье, а у него смартфон, компьютер, интернет, и все ветры этого мира – они касаются человека. Сейчас молодежь имеет доступ к любой информации. И как бы мы ни старались создать для них такие тепличные условия, у нас это не получится. Но на самом деле есть опасность, когда человека держат в теплице: у него разрушается иммунитет к самосохранению, он не испытал свои аргументы на прочность. То есть меня самого мои аргументы устраивают, а когда я столкнусь с вызовами этого мира, что будет? Поэтому у нас в этом году предполагаются поездки-встречи с представителями разных религиозных групп, с которыми человек может встречаться в обычной жизни, чтобы немножко проверить свою аргументацию на добросовестность, понять, насколько наша позиция неуязвима. И для этого нужны постановочные диспуты, кстати. Один постановочный диспут здесь уже проводили: у нас были представители движения «Ставрос» из Санкт-Петербурга, и они в диспуте показывали, как православному разговаривать со представителями секты «Свидетели Иеговы». Постановочные диспуты – это очень перспективное направление: когда один участник диспута и другой – православные, но один готовится, чтобы осуществить некую игру, как бы защищать безнадежную позицию – представителей других культов, а другой будет оттачивать православные аргументы. И задача того, кто будет защищать безнадежное дело, – делать это виртуозно, чтобы помочь православному отточить аргументы.
– Надо такие диспуты проводить не только с представителями других конфессий, но и просто с представителями секулярного мира. Какие советы вы можете здесь дать?Диспуты помогают любой аргумент взвесить с точки зрения его надежности
– Да, и сегодня у нас было такое занятие. Сегодняшний урок назывался «Проблемы реабилитации наркозависимых». Занятие проводил Алексей Николаевич Долгих, он 15 лет был наркоманом, 11 лет сидел на героине. Потом он прошел религиозную реабилитацию и обрел вменяемость, трезвость, создал семью (у него сын, дочь), он учится в Свято-Тихоновском православном университете и очень активно занимается реабилитацией наркозависимых. Очень важно, когда мы приглашаем для участия в диспутах людей, жизненный опыт которых очень богат. Когда был постановочный диспут со свидетелями Иеговы, в нем участвовал Артем Григорян, он родился в семье свидетелей Иеговы, был старейшиной этой организации, но потом, серьезно изучая Священное Писание, стал православным. То есть он знает аргументы организации «Свидетели Иеговы» изнутри, и как мог – пытался их реализовать. Постановочный диспут, конечно, нуждается в комментариях. Его участники всегда рассказывают потом, почему они избрали такую манеру общения, почему те или иные темы посчитали важными и т.д.
– А есть какие-то книги по этой теме, которые можно рекомендовать?
– К сожалению, у нас нет такого понятия, как, например, практическое сектоведение, практическая миссиология. Я, вообще, думаю, что если в следующем году буду жив, и Господь позволит, мы, может быть, поменяем весь вектор, формат преподавания миссиологии. И будем преподавать практическую миссиологию – это намного важнее, чем какие-то кабинетные баталии, какое-то «тепличное» изучение, которое не дает необходимого иммунитета.
Прошло ли время уличной миссии?
– У нас в семинарии есть практика – поездки в детский лагерь, на Север. Какая, по вашему мнению, должна быть норма практики для рядового семинариста?
– Я думаю, очень важна приходская практика. Жизнь на приходе даст человеку значительно больше, чем если он будет бегать по Арбату или что-то еще. Я могу привести пример. Когда я служил на Большой Ордынке, у нас работал приемный центр реабилитации, из Духовной академии приехали два человека и сказали: «Мы хотим сидеть рядом с вами и слушать, как вы проводите беседы с людьми». И стали ездить к нам. Я написал прошение на имя ректора, их отпускали на этот день (это был вторник). И этот опыт им очень пригодился: они стали московскими священниками и теперь этот опыт реализуют самостоятельно, проводя встречи с людьми, у которых есть подобные проблемы – дети в сектах, например.
Очень важно буквально натаскивать человека. И еще чего не хватает многим студентам – это начитанности. Прежде всего, надо устраивать какие-то библейские «марафоны» в рамках курса, чтобы чтение Библии как текста приобретало некую системность. Например, эту неделю мы прочитаем Библию целиком, но каждый прочитает свой раздел. Был такой проект – «Войну и мир» читали всей страной и, по-моему, в четыре дня уложились... А почему бы не организовать такие библейские «марафоны»?Чего не хватает многим студентам, так это начитанности
Молодым людям еще не хватает начитанности святоотеческой и опыта экзегетических дискуссий. Поэтому, когда я стал для магистров вести предмет «Священное Писание, Священное Предание в применении к миссионерским задачам», я стал озвучивать все экзегетические методы, какие только известны: как можно истолковать текст в буквальном смысле, в аллегорическом прочтении, распознать те или иные сложные места Писания. И я вижу огромный интерес у студентов, когда мы с ними вырабатываем систему разных подходов к одному и тому же тексту. И стараюсь приучать студентов к мысли, что если у святых отцов мы встречаем диаметрально противоположные истолкования одного и того же библейского стиха, в этом – не разночтение, в этом – богатство традиции. Это очень важно – так воспринимать библейскую экзегезу.
– Отец Олег, есть такие слова академика Бориса Раушенбаха: «Слова Нагорной проповеди должны звучать не только в пустыне, но и в мегаполисах». Как вы считаете, как может осуществляться такая проповедь? И может ли семинарист выйти и проповедовать, скажем, в Макдональдсе?
– Нельзя проповедовать в Макдональдсе, не согласовав это с администрацией Макдональдса. Сказано: Не подавайте повода ищущим повода (ср. 2 Кор. 11: 12). Но в свое время я участвовал в уличной миссии. Я выходил на Арбат, будучи диаконом, надевал греческую рясу, открывал Библию и начинал громко читать. И собиралась толпа людей. Тогда я закрывал Библию и начинал произносить проповедь. А в толпе у меня были мои друзья – ассистенты. Когда я заканчивал эту проповедь, я предлагал задавать мне вопросы. Толпа – она инертна, если никто не ведет, и мои ассистенты начинали задавать вопросы, а я отвечал на них. И они задавали вопросы перекрестно до тех пор, пока кто-то из толпы не начинал задавать свои вопросы. Когда кто-то из толпы вступал в дискуссию, мы считали, что не напрасно провели сегодняшнюю уличную миссию.
Но мне кажется, что это время мы упустили – начало Перестройки. Тогда, действительно, любой человек, читающий Библию на улице, мог собрать толпу. Сейчас уже едва можно собрать толпу, поэтому надо искать какие-то новые формы уличной миссии и миссионерской работы среди людей в городе.Мы упустили время, когда любой человек, читающий Библию на улице, мог собрать толпу...
– Отец Олег, у вас большой опыт общения с представителями разных религиозных течений, организаций. Скажите, мы можем у них поучиться уличной проповеди?
– Я думаю, это возможно. Например, Свидетели Иеговы сейчас вблизи метрополитенов делают точки по распространению литературы. Это мобильно – две тележки, перевозят книжки, стол сборный, они его раскладывают и проводят такие программы. На самом деле, многое, что мы имеем в Церкви, было заимствовано даже не из христианства – от еретиков. Например, крестные ходы. Когда святитель Иоанн Златоуст добился того, что у ариан забрали все храмы, ариане стали ходить по улицам с молитвами, и это так вдохновляло жителей городов, что к ним присоединялись толпы православных, которые шли с ними и пели их песнопения (тогда были общие песнопения). И Златоуст понял, что нужно это перенять. Он стал создавать ответные крестные ходы. Иногда они встречались, возникали проблемы. Но… крестный ход сегодня – это часть нашей традиции, нашей культуры, духовной жизни, хотя это опыт, который мы переняли. Поэтому когда мы видим активизацию разных форм проповеди, тех же свидетелей Иеговы, а почему бы нам не попробовать поработать в такой же тональности?
Человек может даже свой опыт прежней греховной жизни трансформировать во что-то положительное. Как в молитвах мы читаем: «Как прежде служили сатане льстивому, наипаче послужим Тебе, Господи». Это очень важно, когда мы трансформируем негативный опыт во что-то положительное.
С протоиереем Олегом Стеняевым
беседовали сотрудники редакции сайта СДС
26 февраля 2016