Без чего невозможно представить себя пастыря? Конечно же без паствы и без литургии. Это то, что требует от священника полной отдачи и сил, которые он и получает через само служение, через отраду и утешение о людях, нуждающихся в его помощи. Вспомним святых пастырей XIX-XX вв. и из отзывов о них узнаем, в чем заключается истинное назначение священнослужителя. Содержание:
Литургическая жизнь
Тайноводство и молитвенное посредничество
Ходатайство за других
Некоторые свидетельства очевидцев об известных пастырях
Литургическая жизнь
Общественное богослужение и частная молитва являются насущной потребностью истинного пастыря, который живо ощущает их необходимость и испытывает от молитвы радость, называемую радостью во Святом Духе (Рим. 14:17). Сочетание с Богом, освящение свыше от Бога, благодатное пребывание в Боге — это живая реальность, полная духовного утешения и внутренней радости, которая наполняет всю жизнь человека и движет ею.
Священство облечено от Пастыреначальника полномочием совершать все Таинства к освящению верующих. Дар пастырства — в настроении пастыря, внутреннем обновлении его и способности его духовно отождествляться с пасомыми, совершает ли он Исповедь, Крещение, Венчание или погребение. Это, другими словами,— отеческое участие к состоянию верующих, сострадание им и свидетельство о том пред Богом[1].
Зарождение высшей жизни в пастве предваряется мукой пастырского самоотречения и жертвы
Главным в пастырском служении всегда было и остается спасение алчущих и жаждущих правды душ человеческих. Определяющим центром пастырского бытия всегда является литургическая жизнь. В Таинстве Святой Евхаристии, в общей церковной молитве, в общении с народом Божиим пастырь черпает необходимые духовные силы. Водительствуя паствой он всегда стремится созидать и укреплять духовное единство вверенных его попечению людей. Пастырское сердце, помыслы и дела служат во благо Церкви и народа Божия, снисходя невежествующим и заблуждающимся (Евр. 5:2), чтобы и им дать истинное боговедение, ибо ради всех Господь сошел с небес, принял человеческую плоть и Самого Себя принес в жертву за спасение мира[2]. Так пишет о пасхальной литургии митрополит Вениамин (Федченков): «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало — вот причина радости, ежегодно правящей миром в пасхальную ночь. Радость становится общей, она вырывается из сердец человеческих и влечет людей во взаимные объятия. Нет на Земле обычая, более возвышающего душу, чем пасхальное христосование. Люди становятся братьями. Пасха, день Воскресения, праздников праздник — торжество всемирного братства. Отсюда и то всеобщее, не знающее ограничений, различий, преград — братание. На мгновение человек осознает себя братом противящихся ему, богатый — братом бедняка, недруг — братом врага своего»[3].
Таинство Священства сочетает священника и паству в неразрывное целое. Святитель Иоанн Златоуст перед отправлением в ссылку говорил пастве: «Никто не может разлучить нас; что Бог сочетал, то человек разделить не может... Завтра я выйду на богослужение с вами... мы — одно тело. Мы разделены местом, но соединены любовию, и самая смерть не может разлучить нас»[4].
«Побеждаются естества уставы в Евхаристии, приобщение ко Христу в Таинстве святой Евхаристии есть источник всякой духовной радости», — писал священник Павел Флоренский[5].
Еще митрополит Вениамин (Федченков) пишет о торжественности и радости литургии: «Сколько уж раз наблюдал я одно и то же:впраздникиподаетсянезаслуженная милость Божия... И как бы ни был я настроен ранее, но в самый праздник, по словам преподобного Иоанна Лествичника, подается “особая благодать”. Так было и на этот раз. Праздничную вечерню, накануне Рождества, мы совершали в храме подворья. Народу была горсточка. Но от этого радость не убавилась ничуть... Да именно для этого Господь и приходил. “Спасти люди Своя от грехов их”, — говорится в Слове Божием о Нем (Мф. 1:21). Значит, самое важное — спасаться от грехов. А когда плачешь, то этим омываешь душу свою и просишь Господа тебя очистить. Вот потому и отрадно это покаяние. И нисколько не противоречит оно другой радости — торжеству от праздника»[6].
Единство пастыря со Христом и паствою — единство по существу. Зарождение высшей жизни в пастве предваряется мукой пастырского самоотречения и жертвы. Дети мои,— восклицает Апостол,— для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос! (Гал. 4:19). «Вчера я служил литургию один на подворье. И снова плакал о грехах своих и людских. И пошли мысли такие: хороша радость, но лучше плач. Ведь радость — дело будущего века, а плач — нынешнее занятие. Да это — самое нужное, самое правильное для нас. И самое отрадное даже» — замечает митрополит Вениамин (Федченков)[7].
Тайноводство и молитвенное посредничество
Благодаря служителям Господним на земле никогда не прекращается молитва; и в этом — польза всего мира, ибо мир стоит молитвою; а когда ослабеет молитва, тогда мир погибнет[8].
Втайноводственномвидепастырскойдеятельности основу составляет молитвенное посредничество. Пастырь-молитвенник стоит как бы посередине между Богом и людьми. Силою благодатной любви одна рука его, так сказать, держит вверенную паству, другая, по дару священства, дерзновенно держится за Бога. Он ходатайствует пред Богом, испрашивает нужную помощь благодати или, по своей инициативе и желанию, молится за паству. Кроме часто повторяющихся типичных явлений христианской жизни и событий, освящаемых особыми Таинствами и обрядами, у отдельных верующих людей могут возникать личные, особенные нужды. Для таких случаев Господь дал пастырю право ходатайствовать пред Ним о ниспослании верующим особенной потребной благодати[9]. Здесь пастырь получает огромный опыт в способности переживать скорби и радости пасомых сострадательною о них любовию[10].
Пастырь есть прежде всего представитель Самого Господа Иисуса Христа, облеченный Его силою и властью, одаренный благодатными преимуществами
В пастырском руководстве несомненны и действие благодати, и общение с Богом пастыря и пасомых. Между пастырем и руководимыми им посредствует учительное слово. Оно касается прежде всего мысленной стороны слушателей и через мысль падает на орган чувства — сердце. Поэтому пастырское руководство вводит в общение с Богом прежде всего мысли пасомых и подготовляет их к Таинствам имолитве — как средствам непосредственного общения с Богом. Его можно назвать непрямым посредничеством и путем людей к Богу — вспомогательным, косвенным[11].
Пастырь есть прежде всего представитель Самого Господа Иисуса Христа, облеченный Его силою и властию и одаренный благодатными преимуществами. Всецело обращенный к Богу, он является носителем Божественных сил и дающим Их верующим. Воззрение на первенство тайноводственной молитвенной стороны в сознании пастыря имеет значение общецерковное. Из святых отцов, первый по яркости, высказывается об этом святитель Иоанн Златоуст. Знаменитые слова Златоуста: «Священнослужение совершается на земле, но по чиноположению Небесному; и весьма справедливо, потому что ни человек, ни Ангел, ни Архангел и ни другая какая-либо сотворенная сила, но Сам Утешитель учредил это чинопоследование и людей, еще облеченных плотию, соделал представителями ангельского служения»[12].
С точки зрения спасения людей важнее всего тайноводство и молитвенный подвиг пастырей, а церковное учительство, по ряду моментов духовного возрождения верующих, есть первая обязанность пастыря. Существенный Деятель в пастырском служении — Дух Святой, а пастырь лишь посредник излияния благодати на верующих. Дух Святой соединяется с подобным себе духом человеческим, как образом Божиим. Центром внимания пастыря и должна быть подготовка верующих душ к принятию благодати Святого Духа. Подготовить душу человека к общению с Богом — то же, что содействовать ее очищению от грехов к последующей чистоте. Как говорил архимандрит Иоанн (Крестьянкин): «Пастырские усилия направлены к благодатному возрождению пасомых»[13].
Главная цель пастыря — вводить пасомых в богообщение личное, религиозно возрождающее. Естественное, человеческое развитие пасомых — для него задача следующая, вытекающая из религиозно благодатной цели.
В молитвенном и руководственном отношениях личность пастыря многозначительна. Она может или содействовать влиянию благодати, или ему препятствовать, возгревать его или угашать. В этом смысле пастырь то движет вперед спасение пасомых, то задерживает его. Самосознание его и по отношению к молитве, и руководству верующих должно опираться на незыблемое убеждение, что и здесь существенное принадлежит Богу, а он, пастырь, лишь орудие Божие[14].
Таким образом, пастырь есть прежде всего представитель Самого Господа Иисуса Христа, облеченный Его силою и властью, одаренный благодатными преимуществами. Всецело обращенный к Богу, он является носителем Божественных сил и раздающим таковых верующим.
Ходатайство за других
В книге «О должностях пресвитеров приходских» пастырская молитва за других специально называется «священнической должностью»[15]. Из работы видно, что весь уклад бытовой жизни может быть освящен иерейскими молитвами, положенными и на постройку дома, и на всякие случаи из личной и общественной жизни.
Непосредственно распространяясь на паству, в случаях пастырского посредничества молитва благодатно влияет и на самого ходатая за людей. Так пишет святитель Иоанн Златоуст «Подлинно, никакая другая молитва столько не приличествует священнику, как та, в которой он больше молится и ходатайствует пред Богом о благе народа, нежели о своем. Если Иов, вставая от сна, тотчас творил столь обильные (молитвы) о своих плотских детях, то не тем ли больше мы должны делать то же ради наших духовных чад?.. Это обязанность предстательства пред Богом знают посвященные в Таинства, как бывает у нас каждый день, и вечером и утром, как мы творим молитву за весь мир... и за всех, которым вверена власть»[16].
Посредствуя
между паствою и Господом на соборной молитве,пастырь лично чувствует общую собранность духа, что
движет его дерзновенно просить у Господа милостей для чад духовных во имя любви
и веры
При всем разнообразии форм посреднической молитвы их можно разделить на три вида:
1) келейные молитвы за людей;
2) молебные требы по разным жизненным нуждам;
3) богослужебные предстательства за паству от ее лица, начиная с Евхаристии и прочих Святых Таинств.
Пастырская молитва имеет посреднический характер. «Иерей Божий! — восклицает отец Иоанн Кронштадтский — Верь от всего сердца, верь всегда в благодать, данную тебе от Бога молиться за людей Божиих: да пребудет в тебе этот великий дар Божий, которым ты можешь спасти многие души; скоро слышит Владыка твою сердечную молитву о людях и удобно преклоняется на милость к людям, как на молитву святых пророков Моисея, Аарона, Самуила, Апостолов. Молитвенно искупай всякий случай — в церкви... в домах... везде и во всякое время помни о спасении людей Божиих»[17].
Отцу Иоанну Кронштадтскому мысль о действенности его молитвы в первый раз была подсказана одной скорбящей женщиной, просившей его ходатайства о ней пред Богом. Святой праведный Иоанн сначала отказывался исполнить ее просьбу по смирению, но, убежденный ее просьбою и верою, приступил с пастырской молитвой к Богу и был услышан. Впоследствии, чем больше от него просили молитв и чем больше он видел скорбей, тем более разгорался огонь его молитвы[18].
Через молитву за других у пастыря явно растет любовь к пастве, крепнет собственная вера и, таким образом, труд его вознаграждается сторично (см.: 2 Тим. 2:6). Применительно к этому Иоанн Лествичник пишет в 28-м слове: «Если кто-нибудь просит тебя помолиться об нем, то, хотя ты и не стяжал еще дара молитвы, не отрицайся. Ибо часто вера просящего молитвы спасет и того, кто молится об нем с сокрушением сердца»[19].
Из воспоминаний об отце Иоанне Кронштадстком: «Охотно совершал он ежедневные церковные службы и за себя, и за других священников, не говоря уже о духовных требах, за совершением которых обращались к нему Кронштадтские жители. В совершении этих требо.Иоанн никогда никому не отказывал. Во всякое время без оговорки шёл он в дома бедняков, внося в них свет, радость и духовное утешение. Там, среди нищих и обездоленных, он подолгу просиживал, согревая их своей любовью, участием и совершенно позабывал о себе. Бывали нередко случаи, что, придя куда-нибудь с требой, о. Иоанн заставал там картину полной нищеты и заброшенности.Больному, к которому его приглашали, нечего было есть, некому было за ним ухаживать, некому сходить за лекарством. И вот, батюшка на свои собственные деньги идёт в лавку за хлебом, бежит в аптеку за лекарством, приглашает врача, ласкает больного, утешает его. Каждый день при выходе из церкви после службы его уже ожидала целая толпа нищих и бедных, и ни один из них не уходил с пустыми руками. Он раздавал всё, что имел, до последнего гроша, до последнего платья, часто обрекая на нужду себя и свою жену. Когда ему сетовали на это, о. Иоанн неизменно отвечал:Я священник, чего же тут? Значит, и говорить нечего: не себе, а другим принадлежу»[20].
Молитвенная обстановка в храме с большим удобством располагает к внутреннему сосредоточению. Общественный характер богослужения невольно заставляет пастыря соблюдать чин молитвы в той или иной мере и сосредоточиваться на ней, борясь с рассеянностью и раздвоением.
В храме он объединен духом с верующими и является своего рода центром собрания. Посредствуя между паствою и Господом на соборной молитве,пастырь лично чувствует общую собранность духа, что движет его дерзновенно просить у Господа милостей для чад духовных во имя любви и веры. Так говорил на литургии отец Иоанн Кронштадский:«И вы,причастившись Святых Таин, конечно, чувствуете в себе благодатную силу, испытываете внутреннее умиротворение, удовлетворение всего существа. На себе самом я испытываю после причащения великую силу благодати Божией. Какой мир, свет, сладость, какое дерзновение, радость, легкость души! Господь в Крови Своей потопляет все грехи мои, избавляет от всех зол, скорбей и болезней, и дарует все блага: свет и силу, покой, радость и жизнь совершенную. Слава Господу Иисусу Христу и Животворящим Его Тайнам! И сегодня мы совершили Святую Литургию и приготовили для вас Божественную трапезу. Со страхом Божиим и верою приступите, соединитесь со Христом и пусть Он царствует над вами»[21].
Некоторые свидетельства очевидцев об известных пастырях
Архиепископ Никон (Рклицкий) писал о духовном облике праведного Иоанна Кронштадтского: «Пред нами стоял благообразный старец. Лицо его ясное, открытое, приятно и сердечно улыбающееся, именно благодушно мирное, благодатное, светлые, доверчивые, ласковые глаза, твердая уверенная речь привлекли наше внимание. В отце Иоанне нет ничего болезненнонервного и никакого электричества или магнетизма, которыми, как говорили и даже писали, он так сильно действует на слушателей и даже исцеляет больных. Этого совсем в нем нет. Это самый спокойный, ровный, жизнерадостный, смиренный и предупредительный служитель Христов. Речь о. Иоанна простая искренняя, но настолько сильная верою и убеждением, что к нему вполне приложимы слова св. Апостола Павла: проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы (1 Кор.2:4)»[22].
Так говорил об отце Иоанне Кронштадском, Никанор, архиепископ Херсонский и Одесский:«Нокроме этих удивительных чудодейственных свойств, отец Иоанн имел постоянную радость в своем сердце. Ему всегда был присущ дух радостного прославления Бога, как у нас грешных в день Святой Пасхи, он, видимо, в молодости еще отмолил свои грехи, и в нем постоянно ликовала эта благодатная, духовная победа над грехом, диаволом и миром. Видеть такого человека, слышать его поучение, молиться с этим великим пастырем Церкви Христовой было великой духовной радостью для русского народа. Отец Иоанн проходил в своей жизни как носитель веры побеждающей, торжествующей. Вот почему люди так неудержимо тянулись к нему, так жаждали его. Каждый из них чувствовал свою немощь и считал, что есть в мире праведник, который препобеждает нашу греховную природу и в душе которого живет Дух Святой. Только такая душа бывает способна получить благодатную силу великого молитвенника. В его душе царил постоянный мир, и раздражить кроткого и смиренного сердцем отца Иоанна было невозможно, хотя и он подвергался оскорблению как от своих, так и от чужих. Диавол часто воздвигал на него гонение через своих слуг. Так, например, его выгоняли из храма, а он, благодаря своему смиренномудрию и кротости, подражая своему Спасителю, с радостью переносил все скорбные обстоятельства. И эта добродетель всегда сияла в нем как чудесный Божий дар»[23].
Свою врожденную нежность
к семье и к детям о.Алексей (Мечев) распространяет на всех, кто бы ни пришел к нему; и правильно говорилось
о нем, что он для них не только пастырь и даже не только отец, но и заботливая
мать
Отзывы прихожан об архимандрите Иоанне (Крестьянкине): «С отцом Иоанном Крестьянкиным я говорил только однажды, хотя видел его почти всякий раз, когда приезжал в Печоры. Иногда я присоединялся к толпе богомольцев — его мгновенно окружали после службы. Я просто смотрел на него и слушал, зачастую не слыша. Да можно было и не слушать. Просто постоять невдалеке от него было большой радостью. Эта радость исходила от него и передавалась людям. Когда отец Иоанн кланялся и улыбался, каждому стоявшему в толпе казалось, что эти улыбка и поклон адресованы именно ему»[24].
Пастыри своим светом преображают и пасомых: «Мы заходим в келью к о. Иоанну. Трепет не трепет... Что это было — не понятно. Такое чувство, будто мы сейчас прикасаемся к чему-то великому и безмерно далекому от суеты. От о. Иоанна исходили такой свет и такая радость духовная, что и мы стали совершенно другими»[25].
Истинные пастыри всегда оставляют неизгладимый след в душах пасомых: «Вдруг я увидел старичка, выходящего из алтаря. Он был весь седой, с лицом желтоватого цвета, в черной рясе с широким монашеским кожаным ремнем. Старичком оказался митрополит Антоний. Он благословил меня. Передо мной стоял сам митрополит, человек известный во всем мире. Но я этого не ощущал. Потому что в тот момент был только он и я. И радостное спокойствие и тишина. Жажда Господа. Мы договаривались с владыкой о времени, когда я мог бы взять интервью, но странно, слова владыки не нарушали этой глубокой тишины. Потому что он был рядом и я понимал, что он — тот, к кому хочется буквально прилепиться и следовать ко Христу. Это было мое первое впечатление от встречи с ним.Позже он служил молебен и читал проповедь. Я видел людей, которые слушали его. Среди них были не только русские, но и англичане. Видел, как они слушали владыку. И верили ему. Ведь то, что он говорил, было просто и с любовью. Прислушивались больше не к тому, что он говорил, а к тому, как и с какой глубокой верой. Он стоял уставший, опираясь на посох. Он был слаб, но говорил о Христе с такой неколебимой верой, что, конечно же, был сильнее всех нас, слушающих его»[26].
О служении святого праведного Алексея Мечева пишет священник о. Павел Флоренский: «Он растворяет свое горе в общей скорби. Он навсегда отказывается от своей личной жизни; "Пастырь должен разгружать чужую скорбь и горе", — многократно и упорно учил он впоследствии, опираясь на опыт своей жизни. Он теперь никогда не остается один, с утра до вечера отдавая себя приходящим. Свою врожденную нежность к семье и к детям он распространяет на всех, кто бы ни пришел к нему; и правильно говорилось о нем, что он для них не только пастырь и даже не только отец, но и заботливая мать. Он всячески помогает приходящим; но его прямое дело — это молитва, на которую указал ему о. Иоанн. Те, кто приходит к нему, чувствуют себя облегченными и обрадованными, несмотря на глубокое горе. Это потому, что о. Алексей таинственным актом молитвы перенес на себя их горе, а им — передал свою благодать и радость»[27].
Пастырская забота о каждом:«Поехал за благословением на женитьбу к старцу архимандриту Кириллу (Павлову). Он дал благословение — и при этом почему-то подарил мне иконочку Святителя-хирурга Луки (Войно-Ясенецкого). И сказал он мне при этом очень странные слова:“Будешь профессором по медицине”. “А как же священство?” — все вопрошал я. Но и тут услышал нечто неожиданное, — слова старца о том, что Святитель Лука был одновременно и священником, архипастырем, и врачом... Стал доучиваться в медицинском институте. Познакомился с ученым-гомеопатом и увлекся гомеопатией... Видимо, это и есть мой путь. И старец указал мне именно на него... И свет, излившейся на меня здесь Нечаянной радости, до сих пор освещает мои будни»[28].
Уходя в жизнь вечную, пастырь оставляет миру духовные плоды свои в сердцах паствы и духовныезавещания, которые еще будут очень долго светить миру через свои многочисленные книги словом назидания, словом всепрощающей пастырской любви, благодатным опытом жизни в Церкви.
Чтобы понять значимость письменных трудов, оставленных нам духовными светилами Церкви, достаточно привести выдержку из письма Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, в котором Святейший дает оценку книги архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Встреча со старцем»: «Сердечно благодарю Вас за прочитанный мною прекрасный иллюстрированный труд с бесценным сокровищем Ваших мыслей и размышлений, основанных на глубоком духовном опыте жизни и душепопечительстве...»[29].
[19]Иоанн Лествичник, прп. Лествица. — М.: Издательство Сретенского монастыря, 2007. — С. 238.
[20] Отец Иоанн среди бедных и детей // Духовное наследие православия / Жития русских святых / Святой Праведный Иоанн Кронштадтский и всея России чудотворец // URL: http://rus-sky.com/nasledie/ST_JK/Poor.htm
(дата обращения: 11.02.2018 года).
Радость в попечительстве о пасомых: продолжение разговора о сущности пастырского служения
Почему у священников такие светлые лица и откуда берется неподдельная радость? Ответы найдем в словах пастырей, прославленных в лике святых.
